Анатолий Равикович и Ирина Мазуркевич встретились, когда ему было 40, ей — 18. Он считал, что его жизнь прошла, она была счастлива в гражданском браке с другим. У него тоже была семья. Ему пришлось уйти в никуда, бросив все. Тем не менее их не заел быт, не стала помехой разница в возрасте. Вот уже почти 30 лет они вместе. И счастливы.

ИРИНА: Служить в ленинградский Театр Ленсовета меня пригласили сразу по окончании театрального училища. Анатолий Юрьевич, который играл в театре возрастные роли — Мармеладова и Санчо Пансу, показался мне тогда древним старцем.

Но однажды мы случайно столкнулись с ним в канцелярии, и я увидела, какие у Равиковича молодые и красивые глаза. Хотя, конечно, в тот момент даже представить не могла, что впереди нас ждет роман. Все самое важное в жизни случается именно тогда, когда ты полностью расслаблен и ничего не ждешь.

Я приехала в Ленинград из Горького, где окончила училище, вместе с гражданским мужем. Была вполне довольна своей семейной жизнью и не собиралась ничего менять. Мне было 18 лет, на меня многие обращали внимание из-за прекрасной фигуры. К тому же я не носила нижнее белье, потому что в нем тогда не было необходимости. Но я совершенно не собиралась никого обольщать, соблазнять — если я кого-то люблю, другие для меня не существуют. Анатолий, в ту пору ведущий актер Театра Ленсовета, не мог не восхищать меня. Но на первых порах только как артист.

Анатолий: Я обратил внимание на Иру с первого взгляда. Мне тогда казалось, что моя жизнь кончена, осталось только доживать. И вдруг ты встречаешь прекрасное, чистое, открытое, юное существо с широко распахнутыми глазами, в которых такое желание творить, радоваться жизни, что это не могло не подкупать. На меня это подействовало просто как появление молодой жизни у входа в преисподнюю.

Чуть позже мы начали репетировать общий спектакль, причем я играл учителя, а она — ученицу. Я видел, что моя симпатия, похоже, взаимна, но долго не решался признаться в своих чувствах. Не только потому, что был вдвое старше. У меня к тому времени была семья. Дочке Маше, которую я очень любил, было 8 лет.

Прошло несколько месяцев, наступил Новый год. Мы отмечали его в общей компании. Танцевали, немножко выпили. Потом остались наедине, и я робко осмелился сказать: «Вы мне очень нравитесь».

— Ирина, все-таки чем он вас завоевал? Все же Аполлоном Анатолия Юрьевича назвать трудно.

— Когда мы с ним познакомились, он как раз был абсолютный Аполлон — худой, поджарый, широкоплечий, с красивой попкой, свободно делал сальто на сцене. Но опять-таки: как можно объяснить, за что любишь? Это невозможно. Пожалуй, его самым привлекательным качеством для меня было и остается отменное чувство юмора. У меня оно тоже есть, и всегда было, но присутствие Толи и общение с ним изрядно отточили мое остроумие.

«Уйти из семьи Толя решался два года»

— ЧУВСТВАМ, конечно, не прикажешь. Но вас не смущало, что ваш избранник женат и у него есть ребенок?

«Несмотря на разницу в возрасте, у нас с Толей оказалось много общего»

— Смущало, и даже очень. Я переживала. Было неизвестно, чем все кончится: останется он со мной или с семьей. Дочка для Толи была очень важна, он всегда очень ее любил. А мне он все время повторял: «Ты все равно меня бросишь! У нас нет будущего!» Они с семьей тогда наконец получили квартиру. И уйти ко мне, в 12-метровую комнату в коммуналке, с одним чемоданом — это был поступок. Толя решался на него два года.

Я не закатывала сцен, не ставила никаких жестких условий, просто жизнь сама диктовала каждый следующий шаг. Пока ничего не было решено, приходилось скрываться.

Мы целыми днями бродили по городу, подолгу ездили на трамвае, гуляли вдоль канала. Несмотря ни на что, это были очень счастливые дни. Толя мне, как Хоботов Людочке в «Покровских воротах», читал стихи. Мы говорили часами взахлеб обо всем.

Несмотря на разницу в возрасте, у нас оказалось много общего! Если бы через три дня выяснилось, что нам не о чем говорить, на одной из конечных остановок все бы и завершилось.

— Со стороны могло показаться, что ваш союз напоминает отношения папы и дочки, тем более что вы часто играли такой дуэт на сцене…

Ирина: Мы всегда были друг для друга мужем и женой, даже если я чего-то на первых порах и не знала. Разница в возрасте чувствовалась вначале, но у меня хорошая женская интуиция, и она меня никогда не подводила. Чему меня научил муж? Клеить обои, читать газеты, разбираться в политике, смотреть футбол. В последние годы Толя ворчит, что жаль тратить время на бездарных игроков, а я вот продолжаю смотреть матчи по инерции!

— Как вы считаете, жизненный опыт вреден или полезен? С одной стороны, это знание, куда в случае чего соломки подстелить, но с другой — определенные шоры на глазах, приобретенные страхи.

Ирина: В моем понимании прожить жизнь счастливо — это прожить ее без излишних страданий. Тут без опыта никак не обойтись.

Анатолий: Лучше всего, конечно, учиться на чужом опыте. Только жизнь показывает, что мало кому это удается. А если на твою голову обрушивается любовь, тут уже весь опыт идет ко всем чертям!

— В вашей паре, наверное, ревновал только муж?

Ирина: Как раз наоборот! Я была страшно ревнива. Такой и осталась. На свадьбе мне показалось, что Толя слишком любезничает с одной из приглашенных дам, и я закатила жуткий скандал, а потом долго сидела в ванной и рыдала. Нередко скандалила и потом.

— Разве Анатолий мог дать реальный повод для ревности?! Он кажется таким уютным, домашним, домоседом.

— Это обманчивое впечатление, поверьте мне! Он очень влюбчивый, впрочем, я тоже. Но при этом я очень верный человек. Никогда не позволяла себе идти на компромиссы с совестью.

— Актрисам вообще приходится труднее, чем другим женщинам: многие режиссеры беззастенчиво пользуются своим правом «крестного отца», принуждая актрис к интиму, а иначе…

— Со мной это случалось сплошь и рядом, как с любой актрисой. Но дело мужчин — предложить, твое дело — отказаться. Это личное дело каждой артистки: решать, что ей нужно и каким способом. Я никогда не считала, что ролей нужно добиваться любой ценой. Всегда отказывалась от непристойных предложений, чтобы не потерять уважения к себе.

— ВАС обоих приглашали в Москву. Почему вы не поехали?

Ирина: Да, нас звали в Театр Советской армии. Конечно, в Москве интересной работы гораздо больше. Но мне Петербург близок по духу. Москва слишком суетлива. Хотя сейчас я думаю, что смогла бы там адаптироваться. С другой стороны, ничего в жизни не происходит случайно. И если в какие-то периоды работы не хватает, очень важно не озлобиться, не сломаться, не спиться, а найти себе другое занятие.

Ирина давно за рулем. Одно время даже подрабатывала частным извозом

Когда я была мало занята в нашем Театре комедии, мы с мужем купили дом в деревне. Я его отремонтировала, посадила цветы. Мое последнее увлечение — компьютер. Купила принтер, сканер, завела почтовый ящик в Интернете. Мне интересно жить и вне актерской профессии! Но самое главное для женщины — это иметь семью. Если у нее все в порядке со здоровьем, обязательно захочется и мужа, и уюта, и ребенка. Многие режиссеры, особенно раньше, любили повторять, что всего себя актер должен отдавать сцене. Это очень эгоистическая позиция, потому что режиссеры берут актера, используют его, а потом увлекаются новыми, свежими лицами. И что остается у актрисы к сорока годам? Ничего! Конечно, можно оправдывать свое одиночество тем, что ты всю себя отдала работе. Но мне очень жаль таких женщин. Мне кажется, они несчастны. Нет, когда приходит определенный возраст, надо обязательно иметь семью, чтобы не оказаться в подвешенном состоянии.

Анатолий: Я уверен, что Ира нигде и никогда не пропадет. После перестройки начались трудные времена, люди перестали ходить в театры, платили мало, а кино не снималось. Ира в это время занималась частным извозом.

Ирина: Когда я в первый день заработала столько, сколько нам в театре платили в месяц, совершенно успокоилась, потому что поняла: голодать нашей семье ни при каких обстоятельствах не придется.

— А вы не стеснялись, что могут узнать?

— И узнавали! Что такого? Я же никого не грабила, а честно зарабатывала деньги.

— Ирина, вы согласны с мнением, что мужчина до старости — это как еще один ребенок?

Ирина: В принципе да. Хотя я думаю, что виноваты в этом мы, женщины. Сами с готовностью сажаем мужчин себе на шею, кудахчем над ними, ухаживаем, заботимся. Наверное, нам просто нравится это делать! А мужики этим пользуются. Но с тем, что газета и одежда будут лежать там, куда он их положил, лучше смириться. У меня это с годами пришло: лучше принять, чем ругаться. На самом деле это ведь не имеет значения для жизни.

— У вас остались какие-то неосуществленные желания?

Анатолий: Да нет, зачем зря Бога гневить!

Ирина: Может быть, я сожалею только о том, что у меня всего один ребенок. Я могла бы иметь больше детей, мой организм был к этому готов. Но как сложилось, так сложилось. Дочка одна, зато хорошая какая! Лизе уже 23 года. Она не пошла в актрисы, работает администратором на телевидении.

«Если я кого-то люблю, другие мужчины для меня не существуют»

Лиза родилась, когда мы еще жили в коммунальной квартире. Муж был против — говорил, давай подождем, пока не переедем в отдельную, но я настояла. У нас были замечательные соседи: молодая семья с ребенком, женщина чуть старше меня, но по-житейски очень мудрая. Я не имела никакого опыта коммунальной жизни, постоянно что-то делала не так. Соседка учила меня своим примером.

— Ирина, а вас не мучила совесть перед Машей — дочерью Анатолия от первого брака?

— Мучила, и еще как! Но дети в семье, где родители не любят друг друга, не могут быть счастливыми. В таких ситуациях всегда кто-то страдает, это неизбежно. Его дочка какое-то время очень переживала, потом ей стало легче. Довольно долго у нас были напряженные отношения, которые наладились, только когда она закончила школу. Я специально не старалась сблизиться с Машей в детстве, хотя мы могли бы стать подружками, ведь у нас разница в возрасте всего 10 лет! Но я понимала, что, если кроме мужа у ее матери отнять, переманить на свою сторону еще и ребенка, ей будет совсем тяжело. Так что нет, мне не в чем себя упрекнуть.