На фотографии: 1953 год. "Ромео и Джульетта" Вильяма Шекспира. Трагедия была поставлена Эдуардом Смильгисом на сцене Латвийского Художественного Театра имени Яниса Райниса (ныне - Латвийский театр Дайлес). Ромео - Эдуард Павул (7 июля 1929 - 14 июля 2006; лауреат Государственной премии СССР за роль в фильме «Долгая дорога в дюнах» (Якоб Озолс, отец Марты)). Джульетта - Вия Артмане (21 июля 1929 — 11 октября 2008). 

  Вильям Шекспир. "Ромео и Джульетта". Перевод Бориса Пастернака

  Акт III,  из сцены 3:

  Брат Лоренцо

  Ты выслан из Вероны. Потерпи.
  Все впереди, не клином свет сошелся.

  Ромео

  Вне стен Вероны жизни нет нигде,
  Но только ад, чистилище и пытки.
  Из жизни выслать, смерти ли обречь -
  Я никакой тут разницы не вижу.
  Когда ты мне об этом говоришь,
  Ты мне топор вручаешь на подносе,
  Чтоб мне с улыбкой голову срубить.

  Брат Лоренцо

  Неблагодарный! Ты ведь по закону
  Достоин смерти, а остался жить.
  Так что ж, ты слеп, что милости не видишь?

  Ромео

  Какая это милость! Это месть.
  Небесный свод есть только над Джульеттой.
  Собака, мышь, любая мелюзга
  Живут под ним и вправе с ней видаться,
  Но не Ромео. У навозных мух
  Гораздо больше веса и значенья,
  Чем у Ромео: им разрешено
  Соприкасаться с белоснежным чудом
  Джульеттиной руки и воровать
  Благословенье губ ее стыдливых,
  Но не Ромео. Этому нельзя.
  Он в высылке, а мухи полноправны!
  И ты сказал, что высылка - не смерть?
  Ты б отравил меня или зарезал,
  Чем этим пустословьем донимать.
  Изгнание! Изгнанье - выраженье,
  Встречаемое воплями в аду.
  И ты, священник, друг, мудрец, наставник,
  Ты мог меня изгнанником назвать?

 

   Акт III, из сцены 2

   Джульетта

  О ночь любви, раскинь свой темный полог,
  Чтоб укрывающиеся могли
  Тайком переглянуться и Ромео
  Вошел ко мне неслышим и незрим.
  Ведь любящие видят все при свете
  Волненьем загорающихся лиц.
  Любовь и ночь живут чутьем слепого.
  Прабабка в черном, чопорная ночь,
  Приди и научи меня забаве,
  В которой проигравший в барыше,
  А ставка - непорочность двух созданий.
  Скрой, как горит стыдом и страхом кровь,
  Покамест вдруг она не осмелеет
  И не поймет, как чисто все в любви.
  Приди же, ночь! Приди, приди, Ромео,
  Мой день, мой снег, светящийся во тьме,
  Как иней на вороньем оперенье!
  Приди, святая, любящая ночь!
  Приди и приведи ко мне Ромео!
  Дай мне его. Когда же он умрет,
  Изрежь его на маленькие звезды,
  И все так влюбятся в ночную твердь,
  Что бросят без вниманья день и солнце.