Первая пани польского кино
Эту блестящую, полную пленительной чувственности и артистизма, поистине царственнную женщину наши зрители запомнили по фильмам «Пепел», «Рукопись, найденная в Сарагосе», «Марыся и Наполеон», «Кукла», «Дворянское гнездо». Ее участие в тринадцатисерийной польско-французской ленте «Большая любовь Бальзака» лишь добавило ей популярности.
.. .Так счастливо сложилось, что уже в первой роли Беата Тышкевич попала на «свой типаж». В экранизации одного из произведений классика национальной литературы Александра Фредро (его называют «польским Мольером») семнадцатилетняя актриса первые окунулась в прошлое, в мир богатых усадеб, изысканно одетых дам... С той поры Беата частенько играла в так называемых костюмных фильмах, представляющих романтическую, ушедшую эпоху. Здесь она действительно была на своем месте, эта очароваельная полька, в жилах которой течет «голубая» кровь знаменитого рода Тышкевичей и не менее знаменитых Потоцких.
 Большое влияние на нее оказал круг материнских друзей: поэты, писатели, философы... Вообще она росла, как и все дети войны, в голоде и нужде. О нарядах и сказочных интерьерах оставалось лишь мечтать. А воспоминания об иной жизни, видимо, все-таки остались в ее генах, что и позволило ей столь убедительно и достоверно играть в фильмах Вайды, Хасса и Рыбковского. В реальной жизни ее не прельщает желание блистать в дорогих нарядах, мехах и золоте. Тем не менее несколько раз соотечественники удостаивали ее звания «Мисс Элегантность», которое ежегодно присуждается в Польше самой стильной и элегантной женщине, вне зависимости от рода ее занятий. Выходит, дело совсем не в золоте и бриллиантах...
Красавица Беата, с юности окруженная роем поклонников, под венец не торопилась. Ее любовью долгое время был известный польский актер Збигнев Цибульский, с которым они снимались вместе в фильме «Рукопись, найденная в Сарагосе». «Збышек был неотразим в старинном элегантном костюме, — вспоминает Беата. — Он уже был звездой, но слава его не изменила. Иногда по ночам или на рассвете Збышек приходил в мою варшавскую квартирку на Замковой площади, вместо цветов приносил грушу или яблоко. И непременно повторял: «Я тебя не люблю. Ты для меня просто символ варшавского княжества».
У актера было опасное хобби: он всегда прыгал в поезд на ходу, и не потому что опаздывал, а просто ради забавы. И однажды не сумел впрыгнуть и погиб под колесами скорого «Вроцлав — Варшава»...
У Беаты очень теплые воспоминания о встречах с русскими людьми. «Для меня Россия — не только немыслимые просторы, не только богатейшие земли, но прежде всего ваши удивительные люди, — сказала актриса в одной из бесед с московскими журналистами. — Я была дружна с Тарковским, навещала его уже смертельно больного в Париже... Обожаю Смоктуновского, великого актера, от которого на сцене буквально исходило свечение. Особый рассказ — о семье Михалковых. Мы подружились в те далекие годы, когда я снималась в фильме «Дворянское гнездо» по Тургеневу в постановке Андрона Кончаловского. Сергей Владимирович и Наталья Петровна (пусть земля ей будет пухом) опекали меня, как родную дочь. По отношению к Никитке, которому в ту пору было четырнадцать или пятнадцать лет, я чувствовала себя временами старшей сестрой...»
В тот период актриса жила в ленинградской гостинице «Астория». А неподалеку в магазине продавалась клюква в сахаре. «Тогда в Советском Союзе не было многих вещей, а клюква — была, — объясняет Беата. — Это лакомство стало моим любимым. И остается по сей день. А еще из того времени я помню замечательную селедку с картошкой, которую мы каждый день ели в «Астории». Селедка с картошкой и клюква в сахаре... Деликатесы!»
Еще она вспоминает свой роман с Андроном Кончаловским. Во время объяснения ее героини с Лаврецким актриса никак не могла заплакать. И тогда Андрон... ударил ее по лицу. Ни один режиссер не позволял себе такого обращения с ней, и Беата была в шоке — впрочем, как и любая другая на ее месте. Андрон тут же, правда, бросился умолять вернуться на площадку. Актриса вернулась, из глаз ее лились слезы... Сцена удалась.
«Андрон очаровал, увлек меня своим талантом, силой своей незаурядной натуры, — признается Беата. — Мы думали с ним о женитьбе, вынашивали совместные творческие планы, но в силу разных причин наш брак не состоялся. Но эта любовь оставила долгий счастливый след в моих мыслях и сердце...» Впрочем, любовь — это болезнь, считает актриса, а болезнь проходит.
 А вот как те же события представлены в воспоминаниях самого Андрона Кончаловского: «...Мы познакомились году, наверное, в 1961-м. Она была для меня польской звездой — далекой, заманчивой, соблазнительной, недосягаемо красивой. Мы гуляли по летнему лесу... и вдруг почувствовали, что все серьезно. Целовались...»
Андрон привез польскую актрису на дачу на Николиной горе, в красивый старый дом с террасами на берегу реки. Душой этого дома была одна из самых интересных женщин, встреченных Беатой в жизни, — мать Андрона и Никиты Михалковых, Наталья Петровна, дочь известного русского художника Петра Кончаловского. Женщины настолько сблизились, что долгое время Беата обращалась к ней «мама». «Мой роскошный туалет в «Дворянском гнезде» был украшен драгоценностями Натальи Петровны... — уточняет Тышкевич. — ...Наталья Петровна упоенно шила. Не успевала дошить платье для своей невестки красавицы актрисы Натальи Аринбасаровой, которую «украл» в Алма-Ате Андрон, как он уже приводил ей новую жену. Он любил своих женщин беспокойной российской любовью. На редкость обаятельный, Андрон был способен на широкие жесты и умел удивить. Продать, например, старинное фортепьяно, чтобы угостить меня прекрасным ужином. Помню его подарки — кольцо с жемчужиной, фарфоровую чайную чашку в форме цветка магнолии, сделанную в XIX веке на фабрике Кузнецова. Я никогда не пользовалась этой чашкой по назначению, мне казалось, что в ней спит его заколдованная любовь».
«Она уехала и стала писать мне письма, — продолжает Кончаловский. — У нас началась прекрасная дружба. Замуж она вышла не за меня, а за Вайду. Как ни странно, я чувствовал, что Вайда меня к ней ревнует, хотя наш роман был исключительно платоническим».
Замуж прекрасная Беата вышла довольно поздно — за человека, который дважды был женат и семнадцать лет прожил с другими женщинами.
«На пробах фильма «Пепел» в 1965-м в Неборове мы решили создать общий дом, — рассказывала Беата. — Меня переполнял восторг от того, что я буду нужна этому сумасшедше талантливому человеку, титану труда с потрясающим воображением. Все, что делал Вайда, было глубоко и невероятно интересно... Но с семьей пришлось повременить,
Я улетала на съемки в Индию. Кто знал, что разлука наша продлится более года, и останутся эти чудесные письма Анджея в одинаковых серо-голубых конвертах с адресом Бомбей, отель «Солнце и песок»? В них вся наша жизнь и любовь. Вайда называл меня «сладкой Дездемоной», «азиатским чудовищем без сердца», «снежной королевой» и считал дни до встречи...»
В Индии Беата старалась заработать побольше: кинозвездам там платили неплохие деньги. Но когда истосковавшаяся и усталая она вернулась в Варшаву, Вайде пришлось уехать в Англию, а ей в Бельгию на съемки. Наконец, соединившись, режиссер и актриса решили купить большой дом в деревне. Нашли прекрасное фамильное имение неподалеку от Варшавы, на покупку которого ушли все сбережения Анджея и бомбейские гонорары Беаты. В 1967-м у них родилась дочь.
 «Как оказалось, я совершенно не была готова к этому браку, — признавалась Беата.. Анджей был очень деликатным, тонко чувствующим человеком, я — слишком молода, чтобы это оценить. Через пять лет мы расстались. Для мамы, друзей, коллег наш развод был глубочайшим шоком! И вдруг появляется человек — обаятельный, милый, он постоянно улыбается, в руках у него букетик чудесных фиалок. Он любит тебя и умеет справиться с твоим домом и жизнью гораздо лучше, чем ты сама. И однажды он становится твоим мужем. А уже через месяц ты не можешь его видеть. Так было у нас с молодым режиссером Витеком Ожеховским. Я играла в его дипломной ленте «Вино для мессы». Витек переехал ко мне, занялся моим домом, бытом и дочкой. Друзья смотрели на меня как на сумасшедшую: променять Вайду на Ожеховского!»
После разрыва она уже не снималась у всемирно известного режиссера. «Это Бергман, например, делает фильмы о том, как он расстается со своими женщинами, — пожимает плечами Беата. — Анджей — человек скрытный и, как говорят поляки, с «хонором». А потом мы ведь славяне... Любовь для нас — большая ценность, мы не продаем ее так дешево — за аплодисменты на премьере фильма...»
Но, как подчеркивает актриса, дальше ее ждала встреча с настоящей любовью. В Варшаву из Франции прилетел архитектор Яцек Падлевский, в которого Беата была влюблена в юности. Этот искушенный, разведенный мужчина, имевший от первого брака двух сыновей, окончательно утвердился в ее сердце и жизни. Когда они все-таки решились на совместную жизнь, им было по тридцать восемь. В 1977 году родилась желанная дочка Виктория.
Поселившись с любимым во Франции, Беата подумывала даже оставить актерскую профессию. К тому же в Марселе не было ни киностудии, ни крупных театров... А если бы и были, то актрисе пришлось бы начинать свою карьеру практически с нуля. Она «отметилась» у Клода Лелюша в «Эдит и Марсель», снималась в каких-то малобюджетных комедиях, но большим творческим завоеванием эти работы так и не стали. Пани Тышкевич поняла, что не проживет без Польши, завянет без славянских корней. И вернулась домой. Имелись для того, видимо, и другие причины: «Бывают мужчины, которые стремятся завладеть женщиной целиком — ее сердцем, мыслями, а потом выплюнуть... Есть и другие, но они скорее исключение».
Теплые чувства к России она сохранила на всю жизнь. Беата Тышкевич — частая гостья московских кинофестивалей, охотно идет на контакты с журналистами, без всяких агентов и посредников, которыми облеплены западные звезды. Один из них как-то шутливо стал ей выговаривать: «Вы должны кривляться, капризничать, в лучшем случае милостиво соглашаться, дескать, у меня есть максимум десять минут — и все». Пани Тышкевич за словом в карман не полезла: «.. .Их западная жизнь с агентами, с табунами охраны — это их жизнь. А мы, как ни крути, все-таки по эту сторону Берлинской стены, пусть и разрушенной...»
 На вопрос, чем ей дороги 1960-е, актриса ответила: «...Приоткрылся «железный занавес», и весь Запад разом влюбился в Россию... И сами звезды, уже пресыщенные Парижем, Лондоном и Нью-Йорком, были в полном восторге от вашей страны. Теперь-то ясно, что это был не слишком глубокий, скорее, туристический интерес. Но ко мне это не относится... нас и «западников» специально разводили по секторам, чтобы исключить общение с «идеологическим противником». Но мы не унывали. Наш «Варшавский блок» был самым загульным и веселым...»
О сегодняшнем российском кинематографе Беата говорит следующее: «Ситуация парадоксальная. В эпоху тоталитаризма ваши лучшие фильмы гремели с триумфом по западным престижным фестивалям, и ваши режиссеры пользовались огромным личным авторитетом за рубежом. Сейчас, когда вы освободились от идеологического пресса, чтобы делать великие картины, у вас нет денег. Кто сегодня способен снять «Войну и мир»? Никто... У вас появилось много очень богатых людей. Как они получили свое богатство за такой короткий срок — одному Богу известно».
Как говорится, тут ни убавить, ни прибавить... Только в одних ли финансах дело? В последнее время российские кинематографисты научились довольно успешно выбивать приличные суммы на тот или иной проект... Так что же? Шедевры-то где? И по-настоящему хорошие фильмы столь редки... И — бесконечные «Ники», «Тэфи», «Овации», призы, награждения...
...Работящая по природе, Беата встает в 6.30 утра и готовит завтрак. Даже душевные раны актриса залечивает так: идет на кухню и печет «что-нибудь вкусненькое». Запах душистого ароматного хлеба и чашечка кофе успокаивают ее... После суматошного дня любит вытянуться на диване и побыть в тишине.
Старшая дочь Беаты, Каролина, так и осталась единственным ребенком Вайды. Окончив факультет права, она живет с мужем в сорока километрах от Варшавы, держит конный завод... А усадьбу ей подарили родители. Младшая дочь актрисы, Виктория, окончила художественную академию. Сейчас она специалист по компьютерной рекламе, снялась в нескольких фильмах, но всю жизнь посвящать кино не собирается. «Черт в юбке» — так называет ее мать.
Даже во время перерывов в съемках Беата продолжает работать: написала воспоминания о своей жизни и пути в кино, взялась за другую рукопись. От услуг профессиональных журналистов после двух неудачных попыток ей пришлось отказаться... «Может, кого-то это и разочарует — ради Бога. Я переживу, если даже кто-то, как и Бардо после выхода ее книги, назовет меня старушкой... То, что французы пишут о Брижит Бардо, обо мне в Польше никогда не скажут. У нас достаточно желтых, бульварных газет, но ни одна не посмеет опубликовать обо мне грязный слух или сплетню».
Беата — председатель польского Фонда культуры. Она любит поддерживать творчески одаренную молодежь. В политических баталиях никогда не участвовала и очень прохладно относится к людям, начинающим эксплуатировать свою известность. «Если же, к примеру, Никиту Михалкова тянет на трибуну, то это его дело, — говорит Беата. — Мне в данной ситуации ближе Андрон Кончаловский, который подчеркивает свою аполитичность. На мой взгляд, для женщины единственная форма участия в политике — быть женой общественного деятеля. Случаются исключения — Маргарет Тэтчер, Индира Ганди или Екатерина Фурцева, но на то они и исключения».
 Сегодня лицо пани Беаты не сходит с экранов телевизоров: последняя аристократка польского кино игнорирует рекламные ролики, но с удовольствием снимается в телесериалах и участвует в многочисленных ток-шоу. Тышкевич завоевала популярность и в неожиданном амплуа — собирательницы кулинарных рецептов «В Польше считают: если женщина не умеет готовить, она не женщина. Это одна из форм самореализации и возможности доставить радость близким».
Актриса серьезно занимается фотографией, в Польше прошло уже несколько ее персональных выставок. «Наверное, это оберегает меня от таких из вестных актерских глупостей, как попытка заняться кинорежиссурой...»
Хотя, кто знает, может, пани Беата еще передумает...
|
